Об этом в эфире видеостудии Pravda.ru рассказал первый заместитель генерального директора Национального медицинского исследовательского центра радиологии Минздрава Российской Федерации, главный онколог Московской области Андрей Костин, сообщает medpulse.ru.
- Андрей Александрович, существует ли в практике нашей медицины, было ли на вашей памяти, когда Вы отправляли больных в особо тяжелых случаях на лечение в другую страну?
- Такие случаи, думаю, бывают. Но в моей практике не вспомню, чтобы мы кого-то отправляли целенаправленно. С другой стороны, мы не можем ограничить частное желание человека получить консультацию или лечение в другой стране. На консультацию наши пациенты ездили, и в абсолютно подавляющем числе случаев наше мнение и предложенное нами лечение полностью совпадало с мнением зарубежных коллег.
- Есть протоколы лечения. Кто их разрабатывает?
- Очень большую роль в западных странах играют профессиональные ассоциации. И основополагающую роль в определении тактики и составлении стандартов играют именно профессиональные сообщества, которые эти протоколы утверждают и видоизменяют. А это нужно делать постоянно, потому что объем знаний, который получает медицинская онкологическая наука, год из года растет. Если еще лет пять назад мы ежегодно получали возможность назначать пять-семь новых препаратов, то в прошлом году появилось только на российском рынке более 20 действительно современных, высокотехнологичных и высокоэффективных препаратов. Поэтому все протоколы, все стандарты лечения требуют регулярного пополнения, наполнения и видоизменения. Практически ежегодного.
- То есть профессиональное сообщество в каждой стране это делает?
- Да, потому что каждая страна суверенна, вправе утверждать и рассматривать стандарты лечения исходя из своих особенностей и финансовых возможностей. Далеко не везде, как в Российской Федерации, обеспечение пациентов онкологическими препаратами стопроцентное. Где-то оно частичное, допустим, на 80 процентов или меньше.
Везде по-разному.
- У нас лечение, вроде бы, бесплатное, но бывает очень сложно получить это бесплатное лечение. И далеко не всегда это можно сделать вовремя. Допустим, больного вылечили, ему сделали операцию, провели ему необходимые процедуры, и наступает необходимость реабилитации. А как у нас обстоит дело с реабилитацией? Это ведь тоже важнейший аспект.
- На самом деле, этот вопрос в точку, потому что, увы, пока с онкологической реабилитацией у нас не очень хорошо. Она достаточно фрагментарная. Но это отдельный вопрос, которому Министерство здравоохранения в последнее время уделяет колоссальное внимание. Регулярно собираются рабочие группы по созданию норм, стандартов включения этих норм и правил реабилитации после онкологии для включения в наши национальные стандарты и определения перечня учреждений, которые будут заниматься этой реабилитацией.
- В этом году Нобелевскую премию по медицине присудили за новый прорывной метод по иммунологии. Насколько это направление развито и применяется в России?
- Сейчас все подходы уже совершенно другие. Вспоминая о том, какое было лекарственное лечение 10 лет назад и какое сейчас, это в корне различающиеся виды лечения. И сами подходы в назначении препаратов изменились. Фактически онкоиммунология уже давно шагает и по миру, и по нашей стране. Зачастую не имея представления об иммунологическом и рецепторном статусе опухоли, определяемом на основании исследований, который морфологи выполняют, мы не можем назначить правильное лечение. Плюс иммунная онкология помогает еще и в других вопросах.
Теперь еще до того, как мы начнем лечение, будь то лекарственное или лучевое, во многих случаях мы уже знаем, насколько эта опухоль, это заболевание ответит на проводимое лечение. То есть мы можем уже прогнозировать исход лечения до его начала. Раньше такого и близко не было. И не проведя курс или несколько курсов химиотерапии, мы не знали, как что сработает. И только по оценке эффекта - уменьшению размеров опухоли или исчезновению - могли судить о том, насколько наше лечение эффективно. Сейчас это уже все больше и больше современные онкологи и ученные умеют прогнозировать и понимать.
- Как это прогнозируется? Какие факторы влияют на лечение?
- Абсолютно все. Вид опухоли или форма злокачественного образования - это определяющее, на что мы ориентируемся. Понятно, что они очень разнятся по своим показателям, по возможности метастазирования, по локализации и так далее. Очень многое зависит, конечно же, от возраста пациента. Можно по таким факторам уже довольно хорошо ориентироваться.
Как правило, у пациентов молодых и более злые формы злокачественного образования мы наблюдаем. Эмоциональное состояние - его тоже нельзя со счетов сбрасывать. То, как пациент себя ощущает в этой болезни, настроен бороться или уже опустил руки, - далеко не последний фактор, который влияет на благоприятный исход. Поэтому в онкологических учреждениях работает целый штат медицинских психологов, которые помогают пациентам правильно воспринимать свою болезнь, выстраивают отношение к болезни, как к событию, которое временное, и его можно победить с помощью сложных воздействий и манипуляций. Исход будет благоприятным, если сформировать необходимые условия.
Фото: mnioi.nmicr.ru
